13.01.2011 в 14:23
Пишет Ziablick:Не вернуться нам на берега Куйвиэнен
читать дальшеНайдя свечку, Уси забрались в чулан и стали играть в серединные земли. В углу смирно плескалось море в корыте, где-то в темном углу выли волки, нанятые за мозговую косточку, а в сумраке мерно плясало яркое пламя далекой звезды. Уси сидели, прижавшись друг к дружке, и робко расправлялись с мясом пирога, затравленного за завтраком охотничьим Кисем. Но не успели Уси оттрапезить, как явился прислужник Темного Властелина.
- Ну-ка, кыш! - сказал он неучтиво представителям дивного народа. - Удумали! Свечку жечь на полу!
- Мы ее прислюнили, - сказали умные Уси. - А ты сам кыш, прихвостень тьмы!
Вероятно, Каря терзался комплексами. Другого объяснения того, что он принял столь нелестное обращение всего-то за намек на смуглую кожу, не найти. Так или иначе, а вооружился он метлой и погнал строптивых представителей дивного народа в копи утумновские, к лютому Темному Властелину. А тот не дремал! Он вообще редко дремал, а все больше столярничал либо выжигал по дереву, не жалко ему было творений прекрасной Йаванны.
- Куря-рукодельник! И рукомойник! Перед обедом, - проявили остроумие Уси даже пред лицом страшного Врага.
Но тот, циничный и жестокий, даже не улыбнулся, а сразу с разбегу взялся за неминучие пытки. Стал демонстрировать терзания творений Йаванны и через то пытаться ожесточить юные сердца. Но не таковы были Уси! Горькие слезы проливали они на творения, лампы накаливания, горелки, инструмент (отчего тот ржавел и предавался коррозии) и никак не хотели ожесточаться. И выпустил их Темный Властелин из своей темной цитадели, размягчилась его стальная душа:
- Вон отсюда, раз не хотите вести себя прилично! - так он молвил, не зная, верно, отчего так зашлось его сердце. А может быть, просто устав от Усячьих подвываний, в которых они будто соревновались по громкости и душевыщипывательности.
Однако на выходе из проклятой цитадели Усям пришлось тягаться в силе и ловкости с несметной вражьей армией: были в ней орки, не слишком трезвые рыжие и совсем нетрезвые, с не по-нашему переплетенными волосами, в которых звенели бусины для пущего устрашения.
- Привет, мои сладенькие! - взревел тот, что с бусинами, и кинулся на Усей, желая немедля пожрать их. Ну, или облобызать по-братски. Уси все же решили, что первое, и кинулись от него с визгом. Но рыжий преградил им путь к спасению!
- Это кто вчера весь спирт перевел у меня из-под кровати?! - сделал он вид, что вступает в переговоры. Велико коварство приспешников тьмы!
- Мы на дело! - защищались Уси отважно. - Мы играли в Макину песню. В ту, где он поет про воду в огне и пылающих лебедей Альквалондэ.
Помогли искренние слова и простосердечие, ужаснулся рыжий орк.
- Вы что, птичек обижали?!
- Мы их из салфеток скрутили, - поведали Уси. - Из тех, твоих любимых, в горошку.
- А, - вздохнул орк с облегчением. - А Макю вы больше слушайте после садов Ирмо! - и клевета, и наветы на благородного менестреля были в этой фразе! Но она спасла Усей, потому что орки занялись обсуждением травы и других растений, а про них забыли.
Уси же отыскали Макю, погладили его по голове и угостили печенькой, чтобы не обижался на орков. Макя не понял, за что, но печеньку взял и сказал спасибо.
- Хочешь с нами в серединные земли? - спросили его Уси. - Пойдем!
И они пошли. Но не было больше в чулане свечки, сбежал нанятый волк и уволок куда-то корыто Каря. Увидев это, Уси опечалились и сложили тут же под чутким Макиным руководством печальную песню:
Не вернуться нам на берега Куйвиэнен,
Заросли травою старые тропы,
Затоптали тропы дикие звери
И, конечно, бездельник Каря.
Не вернуться нам на берега Куйвиэнен.
Будто проклят навек путь этот,
Не найти его, не отрыскать,
Даже если позвать Хуана.
Не вернуться нам на берега Куйвиэнен.
Не смотреть на ее теченье...
Да и барлог с ней, с этой речкой,
Пока есть варенье в буфете.
А потом Макя сказал, что Куйвиэнен - озеро. Но Уси ему не поверили, потому что деда Финвэ всегда рассказывал про молочную реку и кисельные берега. А про озеро ничего не рассказывал.
URL записичитать дальшеНайдя свечку, Уси забрались в чулан и стали играть в серединные земли. В углу смирно плескалось море в корыте, где-то в темном углу выли волки, нанятые за мозговую косточку, а в сумраке мерно плясало яркое пламя далекой звезды. Уси сидели, прижавшись друг к дружке, и робко расправлялись с мясом пирога, затравленного за завтраком охотничьим Кисем. Но не успели Уси оттрапезить, как явился прислужник Темного Властелина.
- Ну-ка, кыш! - сказал он неучтиво представителям дивного народа. - Удумали! Свечку жечь на полу!
- Мы ее прислюнили, - сказали умные Уси. - А ты сам кыш, прихвостень тьмы!
Вероятно, Каря терзался комплексами. Другого объяснения того, что он принял столь нелестное обращение всего-то за намек на смуглую кожу, не найти. Так или иначе, а вооружился он метлой и погнал строптивых представителей дивного народа в копи утумновские, к лютому Темному Властелину. А тот не дремал! Он вообще редко дремал, а все больше столярничал либо выжигал по дереву, не жалко ему было творений прекрасной Йаванны.
- Куря-рукодельник! И рукомойник! Перед обедом, - проявили остроумие Уси даже пред лицом страшного Врага.
Но тот, циничный и жестокий, даже не улыбнулся, а сразу с разбегу взялся за неминучие пытки. Стал демонстрировать терзания творений Йаванны и через то пытаться ожесточить юные сердца. Но не таковы были Уси! Горькие слезы проливали они на творения, лампы накаливания, горелки, инструмент (отчего тот ржавел и предавался коррозии) и никак не хотели ожесточаться. И выпустил их Темный Властелин из своей темной цитадели, размягчилась его стальная душа:
- Вон отсюда, раз не хотите вести себя прилично! - так он молвил, не зная, верно, отчего так зашлось его сердце. А может быть, просто устав от Усячьих подвываний, в которых они будто соревновались по громкости и душевыщипывательности.
Однако на выходе из проклятой цитадели Усям пришлось тягаться в силе и ловкости с несметной вражьей армией: были в ней орки, не слишком трезвые рыжие и совсем нетрезвые, с не по-нашему переплетенными волосами, в которых звенели бусины для пущего устрашения.
- Привет, мои сладенькие! - взревел тот, что с бусинами, и кинулся на Усей, желая немедля пожрать их. Ну, или облобызать по-братски. Уси все же решили, что первое, и кинулись от него с визгом. Но рыжий преградил им путь к спасению!
- Это кто вчера весь спирт перевел у меня из-под кровати?! - сделал он вид, что вступает в переговоры. Велико коварство приспешников тьмы!
- Мы на дело! - защищались Уси отважно. - Мы играли в Макину песню. В ту, где он поет про воду в огне и пылающих лебедей Альквалондэ.
Помогли искренние слова и простосердечие, ужаснулся рыжий орк.
- Вы что, птичек обижали?!
- Мы их из салфеток скрутили, - поведали Уси. - Из тех, твоих любимых, в горошку.
- А, - вздохнул орк с облегчением. - А Макю вы больше слушайте после садов Ирмо! - и клевета, и наветы на благородного менестреля были в этой фразе! Но она спасла Усей, потому что орки занялись обсуждением травы и других растений, а про них забыли.
Уси же отыскали Макю, погладили его по голове и угостили печенькой, чтобы не обижался на орков. Макя не понял, за что, но печеньку взял и сказал спасибо.
- Хочешь с нами в серединные земли? - спросили его Уси. - Пойдем!
И они пошли. Но не было больше в чулане свечки, сбежал нанятый волк и уволок куда-то корыто Каря. Увидев это, Уси опечалились и сложили тут же под чутким Макиным руководством печальную песню:
Не вернуться нам на берега Куйвиэнен,
Заросли травою старые тропы,
Затоптали тропы дикие звери
И, конечно, бездельник Каря.
Не вернуться нам на берега Куйвиэнен.
Будто проклят навек путь этот,
Не найти его, не отрыскать,
Даже если позвать Хуана.
Не вернуться нам на берега Куйвиэнен.
Не смотреть на ее теченье...
Да и барлог с ней, с этой речкой,
Пока есть варенье в буфете.
А потом Макя сказал, что Куйвиэнен - озеро. Но Уси ему не поверили, потому что деда Финвэ всегда рассказывал про молочную реку и кисельные берега. А про озеро ничего не рассказывал.